Тридцать лет, и три года...
Тридцать лет, и три года,
Я бродил по земле,
Голова почти в инее,
Ноги ж, в золе
И казалось бы путь,
Не имеет конца,
Только ждёт в жизни крест
И терновник венца.
Я пытался понять,
Я старался простить,
Отчего же меня,
Не хотят отпустить
И людские пороки,
Так и липнут к душе,
Ведь две тысячи лет,
Миновало уже,
Как я тело оставил,
Как взлетел к небесам,
Но по-прежнему внемлю,
Людским голосам,
То, что просят прощенья,
И кричат: «Заступись…»,
Призывая на землю
Опять воротись.
Я б наверно вернулся,
Но распятия вновь,
Не хочу принимать,
За людскую Любовь,
Ведь приняв эту боль,
Не осталось любви,
Когда тело всё в ранах,
Грязи и крови.
Да и люди, никак,
Не желают понять;
Если я возвращусь,
То начну разбирать,
На плохих, и хороших;
Этот в рай. Этот в ад.
Если я возвращусь,
Будет, кто виноват?!
То, что так призывали:
«Внемли, нашим мольбам…».
Где-то скажут: «Привет…»,
Ну, а, где-то: «Салам…».
Но второй раз, как первый,
Будут крест и венец…
Будут разница жизни…
Но, единый конец.
|
